четверг, 15 октября 2015 г.

Это ужасно: О споре идеологии и прекрасного на примере With those we love alive


Помни: нет неправильных поступков.
(вступление к with those we love alive)

Пьюти-фьют. Такие дела
(Курт Воннегут,
«Бойня № 5 или Крестовый поход детей»)

Я жил в странном умирающем мире: плесень, слизь, лабиринты улиц, мраморное величие дворца. Пересохшие русла рек, где паукообразные кошки укутывают крыс в коконы из паутины, а в мутной грязи городских отходов разлагаются трупы ангелов. В огромных дистилляторах покоятся люди без сновидений: их сны через трубки попадают в бочки. Я пил из них радость с лёгким послевкусием тоски.

Этим миром правила Императрица Черепов, чьи глазницы горели ледяным пламенем. Я был её мастером и творил прекрасные вещи. На подаренном Императрице боевом луке я написал: «Дозволено всё, на что хватит силы». Лук пылится в её тронном зале.

Глядя на него, я испытывал лёгкую гордость.

А потом я и моя подружка-лесбиянка обсуждали на скамейке в парке то, как нас травили в детстве. И какие все злые, и как нам плохо. И потом мы сбежали от злого мира в царство любви.

Пьюти-фьют, такие дела.


With those we love alive — не столько игра, сколько необычный опыт. Это текстовая браузерная (псевдо)интерактивная история, где ты читаешь описания событий и обстановки, принимаешь решения и бросаешь их в пустоту.

Суть и талант, заложенные в ней, легко потерять за оболочкой. Легко потерять за сюжетным содержанием: словно мир придумал и описал один человек, безумный гений. А сюжет создала феминистка-лесбиянка, последовательница Аниты Саркисян, которая в свободное время балуется фанфиками про еблю Гермионы Грейнджер с Вандер Вумен.

Это, кстати, недалеко от истины: просто уживается в одном человеке. Я не буду высказывать какие-то свои мнения об убеждениях автора (Don`t judge, Morty!) — а это действительно девушка, которая (судя по всему) не всегда была девушкой. И, видимо, сильно озабочена всяческой феминистской борьбой.

Просто отмечу, что творчество самоценно. Хорошо, если автор создал нечто и дал ему развиваться самостоятельно, по заданной логике.

Творение может выиграть, если автор вложит в него толику идеологии. Это, во многом, даже способ подтвердить или опровергнуть её, идеологии, жизнеспособность. И может быть безнадёжно испорчено, если с идеологией переборщить: появляются уродливые формы, в которых текучая идея ломается об колено и направляется туда, куда автору нужно.

Такие идеи попадают в ад сломанных творений. Здесь мог бы жить и работать шукшинский Григорий, счастливо избежавший пули и трудом крестьянским спасённый от зла. Здесь мог бы поёбывать поклонниц и пить дорогой бренди известный писатель Мартин Иден. Здесь много кто мог быть, но не будет: их авторы позволили событиям развиваться самостоятельно. Зато сюда отправятся героини With those we love alive с их детской победой над детскими страданиями в мрачном мире смерти.

И мне на самом деле жаль — я мог бы даже смириться с чуждыми убеждениями, будь этот мотив не так топорно вписан. Но он слишком контрастирует с уродливой красотой придуманной вселенной игры. Красоте мешает даже не привкус графомании в описаниях. Мешает то, что весь круговорот начинает вращаться вокруг идеи, которую автор считает важной, и которую ты сам не можешь воспринимать всерьёз.

Потому что есть в жизни боль. Но то, что болью считает автор, просто заноза в детском пальчике.

Из всех изобразительных средств конкретно этой игре доступны только три: текст, цвет и фоновая музыка. Причём последние два просто дополняют картину, с задачей художник прекрасно справляется и без них. With those we love alive напоминает времена старых текстовых квестов и RPG конца 90-х: когда твой герой стоял посреди поля с тремя спрайтовыми травинками и двумя постройками, а текст в углу живописал окружающее. И твоё воображение создавало картинку, детальности которой до сих пор может позавидовать любая игра 2015 года.

Мир этой браузерной игры живой — даром, что живописует смерть и ржавчину. По атмосфере он похож на Сигил из Planescape: Torment. Его населяют странные существа, вокруг разбросаны пугающие предметы. Происходят непонятные ритуалы. Нет никаких действий, никакого «экшена»: ты просто наблюдаешь за окружающим, выхватываешь мысленным взором детали, нити — и ткёшь из них полотно. Кончаются действия — ложишься спать.

Ты ощущаешь себя пришельцем, который прибыл в чужую страну и пытается понять, что здесь, как, зачем и почему. Потрясающее чувство исследования через созерцание.

Но не это делает игровой опыт необычным (если не сказать уникальным). Перечисленное — просто буйство фантазии, к которому, по-хорошему, стремиться должны многие. Необычность же кроется в своеобразном интерактиве. В самом начале тебя просят приготовить ручку или что-нибудь, чем можно рисовать. И уже в процессе игры предлагают рисовать «сигилы».

У слова «сигил» есть вполне конкретное значение: в магических практиках это набор знаков, из которых складывается символ, обозначающее нечто — предмет, желание, состояние и так далее. Так вот, сигилы игра просит не просто рисовать, а придумывать. Чаще это прямое указание: нарисуй боль, нарисуй мышление, нарисуй отчуждение. Иногда задача усложняется: тебе описывают цепочку происшествий, апеллируют к твоим собственным воспоминаниям, эмоциям и ассоциациям. А потом просят нарисовать сигил того, что ты сейчас ощущаешь. Фактически, игра обращается к твоему творческому началу, задаёт настроение и запускает процесс творения. Одинок ли ты, или же ощущаешь себя частью общества? Нарисуй это. Помнишь ли самую сильную душевную боль? Нарисуй.

При этом игра, кажется, прямо не указывает где именно нужно рисовать. Так что игроки рисуют прямо на себе (чаще всего — на руке). К финалу предплечье покрывается сетью знаков: вот моё чувство отчуждённости, вот новое начало. Вот те воспоминания, что не дают мне заснуть ночью.

Я — холодная ярость Джека, да. 

Всё это само по себе отдаёт какой-то нездоровой ёбанью, и уже потому интересно. А если серьёзно: это удачный опыт с «невыстраиванием» четвёртой стены. Невыстраиванием — потому что видеоигра изначально не может сломать четвёртую стену: игрок вовлечён так или иначе. Он участник процесса, без него игры нет. Поэтому стену чаще всего наоборот выстраивают. И уже построенную некоторые триумфально ломают, выдавая за некую победу и шаг вперёд.

Игре, тем временем, вовсе не нужно учиться её разрушать: необходимо учиться её не выстраивать.

With those we love alive экзамен по «невыстраиванию», повторюсь, проходит (поначалу). Как окрестили её в заграничной прессе, «игра, которая оставляет след на тебе». Сомневаюсь, правда, что она может служить примером для других. По крайней мере, не в буквальном смысле. Скорее как идея, без рисования на руке (в отечественных военкоматах за такие шалости можно, пожалуй, и в дурничку загреметь на всякий случай). Как идея, как «спусковой крючок» для творческого начала игрока — рисовать ведь можно и в альбоме. Как способ «прожить» придуманные события, получить какой-то новый слой рефлексии.

И, конечно, как генератор по-настоящему уникального — твоего собственного — опыта. Это очень важно (пожалуй, самое важное): получить собственный опыт. Без него любая игра становится просто бессмысленной дрочильней.

Вне авторской идеологии With those we love alive могла бы стать одним из самых ярких игровых впечатлений последних лет. Увы, без идеологии она не существует: рано или поздно начнёт пытаться представить подростковые проблемы как нечто значимое. И тут — начало конца иллюзии, восторга, всего. А потом в одном из вариантов ответа на вопрос: «Кто ты?» проскакивает что-то вроде «Грязная гендерная свинья» — и от мира идей начинает отчётливо тянуть говнецом. Фантазия тает мороком. Дальнейшие события положение только усугубляют

Пока всё завязано на твоих собственных ощущениях и эмоциях, всё хорошо. Как только в текст вгрызается идеология, автоматически возникает та самая «четвёртая стена», которой так долго избегали. И, в общем, тебя отбрасывает, словно от изгороди под напряжением.

Пьюти-фьют.

Включить, получить необычный опыт, споткнуться о графоманию, увидеть, как произведение превращается в неумелую агитку, узнать, что ты — не их аудитория. В таком порядке.

Пьюти-фьют. Такие дела.

Комментариев нет:

Отправить комментарий